«Благотворительность и любовь равнозначны: с благотворительностью мы даем любовь. Поэтому не достаточно просто дать деньги, необходимо выйти за пределы себя вместо этого» (Мать Тереза).
О чем мы думаем, когда слышим слово «благотворительность»?
С одной стороны, в настоящее время размах благотворительных движений приобретает существенный охват. Наблюдается и увеличение числа благотворительных организаций, и количество активности с их стороны, и количество желающих участвовать в благотворительных движениях.
Эти тенденции демонстрируют положительную динамику интереса к благотворительности. Однако, этот охват сопровождается недоверием общественности к искренности намерений благотворительной деятельности, а само мелодичное, благозвучное и имеющее претензию на возвышенность слово, удивительным образом внушает подозрения. Одновременно с этим, в современное время оно приобрело оттенок коммерциализации и извлечения выгоды.
Обращение к некоторым толковым словарям в целях обнаружения сути благотворительности, направляет наше понимание в область материальной поддержки бедными и нуждающимся.
В другой раз, задаваясь вопросом о благотворительности, мы думаем о проявлении сочувствия к людям.
Так или иначе, мы слышим это слово каждый день, мы используем его в разных значениях, и, возможно, практикуем в разных формах.
Так что же означает благотворительность: коммерческое предприятие, материальную поддержку и помощь, сочувствие? Приблизить нас к ответу может попытка взглянуть на ее истинную природу и глубинный смысл. Для этого необходимо начать с начала и обратиться к корням, к этимологии этого слова.
Слово благотворительность является составным, две части его представляют два слова: «благо» и «творить».
Слово «благо» было распространено уже в древних памятниках русского языка, оно передавало положительную оценку с точки зрения христианской этики. В одном из проведенных лингвистических исследований было обнаружено, что слово «благо» характеризует божественные силы, деяния, явления, оно относится к сакральной сфере жизни. Благо есть нечто иррациональное и абсолютное, и чаще всего имеет абстрактное значение.
Творение, как видно, являет собой деятельную активность. Толковый словарь помогает нам дополнить понимание этой активности прилагательным творческий. Творить – значит творчески создавать, осуществлять. Не трудно заметить, что в этом акте творчества человек проявляется не просто как деятель, но как творец.
Таким образом, из анализа этимологии мы обнаруживаем, что благотворительность – это активность, а не просто пассивный эффект, что содержание и смысл благотворительности означают созидание божественного, или, иначе говоря, акт творения духовного.
Подобное толкование и понимание сути благотворительности совершенно точно противоречит тем негативным оттенкам, сопутствующим благотворительности в современное время. При ближайшем рассмотрении можно заметить, что те самые мрачные представления присущи благотворительной деятельности тех организаций или частных лиц, которые очевидным образом ожидают из подобной активности извлечения выгоды.
Мы остановимся на тех актах благотворительности, которые осуществляются по доброй воле и не несут задач, связанных с приобретением выгод от этой деятельности. Именно в этом случае, благотворительность может соотноситься с творением духовного.
Такая благотворительная деятельность может проявлять себя многолико. Это может быть простая материальная помощь, содействие в организации необходимых мероприятий, содействие в поддержании физического и психологического здоровья, моральная поддержка, содействие в социальной адаптации. Это может быть любое иное участие, а точнее говоря, соучастие в жизни тех, кто в нем нуждается.
Все эти проявления благотворительности имеют некоторую общность. Их объединяет давание и забота, лежащие в их основе.
Забота, по М. Хайдеггеру, есть один из экзистенциалов человеческого бытия. Человеческое бытие не является чем-то отстраненным, холодным, погруженным только в себя, безразличным, оно излучает заботу и само есть забота. При этом понятие заботы понимается Хайдеггером широко, включая в себя и любовь.
В заботе есть не только внимание к своей жизни и своему бытию, но и интенциональность, направленность на другого. Понимание о заботе можно дополнить следующим образом, описав вслед за И. Яломом, ее характерные зрелые черты:
- забота есть бескорыстное отношение к другому и проявление соучастия с отрешением от внимания к себе;
- забота означает сопереживание и внимание к сущности другого;
- зрелая забота вытекает из богатства человека, она есть результат его силы;
- забота взаимна. Заботясь о другом, человек поворачивается к другому, он меняется, а приводя другого к жизни, становится и сам в более полной мере живым;
- зрелая забота вознаграждается. Эта награда являет собой обогащенность и осуществленность человека.
Подобное раскрытие понятия заботы позволяет отметить, что благотворительность, выражающаяся в заботе о ближнем, обнаруживает сходство с проявлениями любви. И действительно, с точки зрения этической благотворительность является проявлением любви к ближнему.
Слово «любовь» кажется на первый взгляд понятным, но свести представление о любви к охваченной страстью влюбленности, было бы неверно и несправедливо по отношению к этому богатому и многогранному феномену. Понятие любви полисемантично. Однако истинная любовь, и в этом обнаруживается схожесть взглядов многочисленных авторов, описывающих этот феномен, стремится давать, а не получать. При этом в любви дают другому не столько материальные блага, но проявляют соучастие. Любовь не стремится удовлетворить явные функциональные потребности, но стремится к удовлетворению потребностей духовного плана.
«Любовь, – говорит Э. Фромм, – есть активность… В наиболее общем виде активный характер любви можно описать посредством утверждения, что любовь значит прежде всего давать, а не брать. Давание есть проявление высшей силы в человеке, раскрывающей все свое богатство и глубину. В этом акте проявляется выражение жизнеспособности личности».
Э. Фромм также обозначает свойственные любви проявления, общие для всех ее форм: это забота, ответственность, уважение и знание.
Любовь как забота – есть активная заинтересованность в жизни и развитии того, что мы любим. Где нет активной заинтересованности, пишет Э. Фромм, там нет любви. Человек должен откликаться на нужды другого.
Другой компонент любви – ответственность – означает сосредоточенность на действии и результате, а также внутреннюю дисциплину, являющейся, что немаловажно, добровольной.
Уважение проявляется в способности видеть человека таким, какой он есть, осознавании и признании его уникальной индивидуальности, в содействии его развитию и раскрытию его способностей. Это уважение напрямую связано со знанием о человеке, четвертым проявлением любви. Невозможно уважать другого не зная его глубоко.
Забота и любовь, как видно, переплетаются чрезвычайно тесно и всегда понимают выход человека за пределы самого себя, им свойственно самозабвение и чуткое отношение к другому.
Теперь, когда забота о ближнем приобрела понятные очертания, хотелось бы остановиться на самом дающем и заботящемся субъекте и задаться вопросом о возможном влиянии факта его направленности на другого, на заботу о ближнем. Вероятно, пролить свет на этот сможет логофилософия – философия, признающая не просто духовность человека, но и центральное ее значение в его жизни. Логофилософия не просто признает любовь, а осмысляет ее и возводит на пьедестал.
«Любовь, – пишет В. Франкл, – это волшебство, она увеличивает полноту восприятия ценностей. Любящий переживает внутреннее обогащение, для него врата в мир ценностей являются теперь открытыми, таким образом обогащая его. Для него вселенная расширяется и углубляется, озаряется сиянием тех ценностей, которые видит только тот, кто любит. Любовь делает человека зрячим».
Духовная любовь, а именно такую любовь В. Франкл называет истинной, является более высокой ценностью, чем психофизическая любовь. Любовь принадлежит к самотрасценденции, то есть к фундаментальной способности человека выходить за пределы себя навстречу смыслам, любимым людям или иному служению. Такая способность выходить за свои пределы обусловлена тем, что человек является открытой системой.
Базовая идея понимания В. Франклом любви берет начало в идеях М. Бубера, понимающего любовь как божественную тайну. В отношениях «я – ты» имеется такая связь, которая объединяет людей через любовь. В понимании Франкла, духовная любовь настолько сильна, что она не умирает в отличие от физической, она сильнее смерти, она навсегда сохраняется в амбарах нашего опыта. Более того, Франкл не просто придает особый статус любви, но понимает единение »я – ты» как связь, раскрывающую глубину любящих людей.
Любовь есть единственный способ понять глубинную суть другого человека. Никто не может узнать другого, если не любит его. Через любовь человек может видеть истинные черты и потенциалы любимого.
Умение и способность любить требуют, как видно, зрелости, интенциональности, бескорыстности от любящего человека. Любовь требует постоянного развития, раскрытия ценностных потенциалов, самопознавания и познавания другого. Способность любить рождается в духовном измерении человека и расцветает в содружестве с духовным.
Любая попытка описать духовное будет, пожалуй, недостаточно исчерпывающей, претендовать на субъективность и нести некоторую ограниченность. Объективного описания и не существует, и с этим трудно не согласиться. Не преследуя цели осмыслить духовное в религиозном понимании, мы будем говорить о духовном в контексте его понимания логофилософией, признающей первенство и значимость духовного начала в человеке.
Согласно логофилософии человек есть духовное существо. Духовное в человеке всегда наличествует, здорово и способно к пробуждению и актуализации. Это измерение называется в логотерапии ноэтическим, оно присуще только человеку и существует a priori. Ноэтическое измерение включает в себя такие проявления духовного, как стремление к смыслу, свобода выбора, интенциональность, креативность и, конечно же, способность любить. Ноэтическое измерение также является носителем универсальных ценностей, к которым и относится присущая только человеку способность раскрывать сердце для любви.
Франкл говорит, что пробуждение или раскрытие ноэтического измерения ведет к исцелению, к оздоровлению человека, а стимулом для пробуждения ноэтического является обнаружение смысла, который всегда находится вне человека, во внешнем мире. Не говорит ли нам это о том, что и духовная любовь, будучи направленной во вне, на смысл, лежащий вне человека, является исцеляющим источником?
В. Франкл не одинок в понимании человека как духовного существа, равно как и в том, что раскрытие духовного потенциала человека есть верный путь к его здоровью и создает условия для полноценной, осмысленной и самопонимающей бытийности.
М. Шеллер, один из основателей современной феноменологии, делает акцент на том, что смысл бытия лежит в исследовании духовного. Обнаружение природы и роли духовного, по Шеллеру, не есть избегание жизни, но поворот к жизни, раскрытие духовного делает селф-человеческим, раскрывает его как носителя ценностей.
Великий русский философ Н. Бердяев отмечает, что глубинное «я» человека связано с духовностью. Дух есть начало, синтезирующее, поддерживающее единство личности. Человек должен все время совершать творческий акт по отношению к самому себе. В этом творческом акте происходит самосозидание личности. Бердяев утверждал, что раскрытие духовности имеет возможность к осуществлению благодаря заключенной в человеке же духовности.
«Высшее, – пишет Бердяев, – никогда не получится из низшего, не включающего никаких зачатков высшего. Поэтому духовное раскрытие есть актуализация возможного».
Особый интерес представляет его замечание, о том, что опыт и дела жизни, могут пробудить духовное в человеке, что означает, что раскрытие человечного в человеке всегда возможно и определяется его намерениями и действиями.
Определив ключевую сущность благотворительности как давание и заботу, как любовь к ближнему и обнаружив, что в акте любви человек раскрывает свое духовное измерение, можно предположить, что и акт благотворительности раскрывает духовную сущность человека. Более того, благотворительность может быть рассмотрена не просто как уникальный трансцендентный акт, но акт, одновременно и создающий духовное, и пробуждающий духовное начало.
Любопытное подтверждение этого можно обнаружить работе «Я и ты» М. Бубера, чьи идеи, очевидно, находят отражение в творчестве В. Франкла. М. Бубер пишет:
«Настоящее Я – выходит навстречу людям. Как фальшиво звучит Я человека, замкнувшегося в границах своего особенного! Оно может побудить к сильному страданию, когда оно вырывается из уст, пытающихся умолчать о противоречии с самим собой. Но, как прекрасно звучит Я Сократа! Это Я нескончаемой беседы… Это Я верило в человеческую действительность и выходило навстречу людям».
Бубер дополняет, что через »я – ты» отношения человек предоставляет слово высшему измерению человека, духовному, и происходит это в акте самотрансценденции.
А что же движет людьми, участвующими в благотворительности?
По результатам небольшого исследования, проведенного в благотворительном обществе «Петербургские родители», были определены некоторые мотивационные тенденции волонтеров к участию в жизни детей, оставшихся без попечения родителей. Ответы находящих свои смыслы в помощи другим волонтеров можно свести к нескольким категориям. Они связаны со стремлением сделать мир добрее, осуществлять заботу о мире и ближних, с реализацией потребности в нужности, реализацией потребности в давании.
Несложный анализ этих результатов позволяет обнаружить центральную двигающую силу, активирующий черту сострадания и пробуждающий активность:это проявление любви к ближнему и забота о ближнем.
Действительно ли любовь к ближним раскрывает духовное измерение этих людей? Пожалуй – да. Волонтеров объединяют такие черты, как решительность и ответственность, активная жизненная позиция, неравнодушие, открытость жизни, человеколюбие, внимание к ближним и приверженность ценностям. Эти люди наполнены неудержимой жизненной энергией, в них много света и тепла, которого, создается впечатление, хватит не только для того, чтобы помочь детям-сиротам, но и для того, чтобы согреть весь мир.
Это небольшое эмпирическое исследование позволяет нам утвердиться в предположениях о том, что духовное раскрывается посредством реализации лежащих во вне смыслов. Благотворительная деятельность является ярким примером такого смысла.
Способность открывать себя навстречу другому, возможность раскрывать свое духовное наполнение, способность любить наличествует для каждого, кто возжелает этого. И если пока что эта способность не раскрылась, то можно с уверенностью сказать, что искусству любви можно научиться.
Первым шагом для этого, как считал Э. Фромм, является осознание того, что любовь – это искусство, такое же, как искусство жить, такое же, как любое другое.
«Для овладения искусством, – пишет Э. Фромм, – необходимо обучение как его теории, так и практике. Но наряду с обучением, овладение искусством должно стать предметом наивысшего сосредоточения, не должно существовать в мире ничего более важного, чем это искусство».
Практика любого искусства, полагает Э. Фромм, имеет определенные общие требования. К ним относятся дисциплина как регулярное оттачивание мастерства и преодоление лени, сосредоточенность как способность концентрироваться и фокусировать внимание на достижении мастерства, терпение как способность медленного и постепенного постижения искусства, высшая заинтересованность как искреннее и поставленное во главу угла хотение.
Дополнением к этим общим основаниям для постижения искусства может быть также способность не сдаваться во имя достижения цели.
Если взглянуть на благотворительность шире, а не только как на некоторую конкретную помощь нуждающимся в ней, то можно обнаружить, что простор для творения блага действительно безграничен, а значит, безграничны и возможности для раскрытия духовного измерения.
Благотворительность с легкостью может стать верной спутницей каждого человека, сопровождать его каждый день, не требуя взамен каких либо затрат, ведь творение блага вовсе не обязательно должно быть связано с материальной заботой. Что наиболее важно и имеет наиценнейшее значение – это со-участие в жизни другого.
Благотворение многолико. Оно может проявляться в теплой согревающей улыбке, во внимательном слушании близкого или чужого человека, в искренней благодарности, в поддержке, в словах признательности. И чем больше человек проявляет заботу о другом, тем искуснее становится человек в любви к ближнему и тем больше раскрывается его духовное.
«Когда человек отдает, – пишет Э. Фромм, – он привносит нечто в жизнь другого человека, и то, что привнесено, возвращается к нему. Отдача делает другого человека также дающим, и оба они разделяют радость того, что привнесено ими в жизнь».
Благотворительность позволяет человеку не только занимать активную позицию по отношении к жизни, она делает его творцом.
Она делает человека включенным в мир, как будто ввязывая его невидимыми нитями в многосложный рисунок утонченного и безразмерного творения, которое называется жизнь.
Екатерина Вульфсон, психолог-консультант
