С конца декабря четыре группы Дома ребёнка города Куйбышева начали работать по экспериментальной системе «Как дома», разработанной учёными из Санкт-Петербургского университета. Она позволяет детям расти в условиях, максимально приближенных к семейным, и не ломать свою психику. Что из этого получается, мы и увидели в небольшом сибирском городе.

Как в Куйбышеве ветер переменился

Скажите, вам знакомо это ощущение? Когда ещё зима, но в воздухе уже как будто весна, какое-то предчувствие тепла и перемен. В такой зимний день мы вновь оказались в Куйбышевском доме ребёнка, и, знаете, там явно чувствовался тот самый воздух перемен.

Мы шли по коридору, где стены выкрашены розовой краской, и, если честно, волновались. Потому что пока не были уверены в том, что увидим. Когда попадаешь в учреждения, где живут дети, – это сразу чувствуется. Это запах, похожий на тот, что бывает в детских садах, это картинки на стенах и то, как замирает весь дом в тихий час.

Обычный Дом ребёнка – это место, где калечат детей. Как бы страшно это ни звучало. Нет, речь совсем не о зверствах воспитателей, не о насилии, не о том, как детям заклеивают рты скотчем, чтобы они не кричали. Нет, обычный хороший Дом ребёнка. С виду такой дом как уютный детский сад: все детки умыты и одеты, едят вовремя, держась за ручки, выходят на прогулки и рассказывают коротенькие стихи по праздникам. Никаких зверств.

Но психика детей страдает, и к четырём годам, когда приходит время выпускаться или уходить в приёмную семью, ребёнок оказывается уже сильно отстающим в развитии от своих сверстников. Если никто за него так и не возьмётся, то отставание окажется безнадёжным. Хотя младенец, который изначально оказался в Доме ребёнка, таких отклонений не имел. Был вполне здоров, разве что не весел, потому что пережил утрату, которую даже взрослому человеку трудно представить. Он потерял всё. Всем его миром была мама, и ребёнок лишился её.

Так что же происходит за четыре года жизни в таком «уютном» детском садике? Воспитатели могут быть очень хорошими женщинами, но когда у тебя в группе десять малышей одного возраста, ты физически не сможешь уделить каждому достаточно внимания, не сможешь поговорить о том, как он себя сегодня чувствует, что ему снилось и проголодался ли он уже достаточно для того, чтобы идти завтракать. Каждый день –конвейер. Разбудить, поднять, умыть, запихнуть еду, вывести на улицу, вернуться обратно, раздеть, снова кормление, разложить всех по кроватям и так далее. А их десять. И так изо дня в день.

Ребёнок растёт и привыкает к тому, что его потребностями пренебрегают, что меньше всего проблем, когда ты ничего не спрашиваешь, никуда не лезешь, никак не проявляешь инициативу. Малыш учится не привязываться к людям, так как они всё время меняются, а никто, даже такой маленький человечек, не хочет чувствовать боль утраты, которую однажды уже испытал. И, несмотря на санаторное питание, массажи, логопедов и дефектологов, из когда-то здоровых малышей вырастают четырёхлетки с отставанием в развитии, недоверием к миру и расстройством привязанности.

Можно ли этого избежать? Ответ на этот вопрос мы увидели, когда прошли по розовому коридору и заглянули в первую группу.

Зашли – и сразу захотелось присесть. Здесь нет ничего, что мог бы использовать взрослый человек: маленькие стульчики, маленькие креслица и столики. Что делать дядям и тётям, которые хотят посидеть? Присаживайтесь на мягкий ковёр. Все игрушки и предметы расположены на уровне глаз трёхлетнего ребёнка. Вот расчёска и маленькое зеркало, вот игрушечная кухня с обилием кастрюлек и пластмассовыми баклажанами, вот в ряд сидят пупсы, а рядом их пупсовые кроватки. А если добрести или доползти до другого края комнаты, то можно найти гардеробную с девчачьими платьями, представляете?

«Мы перестали спешить. Мы наконец-то не гонимся за временем. Теперь мы разговариваем с малышами, рассказываем им про каждое действие, которое их ждёт», –рассказывает Татьяна Николаевна, воспитатель группы, перешедшей на новую систему две недели назад.

Ребёнку рассказывают о том, что сейчас он будет купаться, предлагают вспомнить, как он принимал ванну в прошлый раз.

«А какая бывает водичка? Сейчас водичка будет литься на голову, но она тёплая и это не будет неприятно», – говорит воспитательница и аккуратно окунает ножки малыша в воду.

Сейчас у неё в группе пять детей, с которыми работают два постоянных специалиста: она как воспитатель и нянечка. Эти люди станут для малышей близкими значимыми взрослыми. Они будут тем постоянным и надёжным, что появится в жизни этих малышей. Детям, которые так рано оказались без заботы и поддержки, важно, чтобы в жизни был близкий человек (пусть даже забота о них – это его работа).

Татьяна Николаевна показывает жёлтых резиновых уточек, с которыми купаются малыши. «Главное, что у нас появилось время», – говорит она, заканчивая разговор о новой системе.

Подходим к другой двери. Она открыта. Солнечные лучи падают на необычную картинку на уровне наших коленок. Мы привыкли, что весь мир для нас – взрослых и высоких, но тут приходится наклоняться. Инсталляция оказалась солнцем из жёлтой бумаги, в каждом луче которого фотография одного из ребят, живущих в этой группе. Вам кажется, в этом нет ничего необычного? На самом деле малыши, живущие в домах ребёнка, редко видят свои фотографии. Но в этой группе по новой системе работают уже год.

Здесь живёт маленький Виталя. У него синдром Дауна, и с самого своего рождения он живёт без мамы. Он отказник. Ему был год и три месяца, когда он попал в экспериментальную группу. Тогда он мог только лежать на спине, даже переворачивался с трудом. Сейчас, когда в гости заходят воспитатели из других групп и видят вместо безучастно лежащего тела жизнерадостного и компетентного в бытовых вопросах малыша, они просто не верят, что это тот самый Виталик. Зато Виталик верит. Он улыбается тем, с кем дружит, и прячется от тех, кого боится и не знает. Он с радостью помогает накрывать на стол, сам умеет одеваться и причёсываться. А ещё умеет готовить, правда, пока что из игрушечных продуктов. Но то ли ещё будет!

«Раньше кормление детей было адом. Время, которого ждёшь с содроганием. Это нервы детей, это выплюнутая и разбросанная еда, это вой, сопли и слёзы, потому что когда начинаешь кормить одного ребёнка, то остальные начинают плакать», – рассказывают воспитатели.

Сейчас, по их словам, дети почему-то научились ждать. Они больше не переживают, а спокойно ждут, зная, что их близкий взрослый обязательно их накормит. Нет психозов и летящей во все стороны еды, потому что никто не заставит ребёнка есть то, что он не хочет – воспитатель просто отодвинет тарелку и предложит ребёнку другое блюдо из того, что сегодня есть.

Специалисты объясняют, что после такой экспериментальной группы ребёнок хорошо подготовлен к замещающей семье. Малыши учатся правильно взаимодействовать со взрослыми, знают, что к их потребностям прислушиваются. И в результате им легко адаптироваться к жизни с новыми родителями.

В третьей группе нам были совсем не рады. Маленький мальчик прижался к груди воспитательницы, вцепился в неё ручками и не отошёл ни на шаг, пока мы наконец-то не ушли. Девочка, оживлённо игравшая с игрушечным телефоном на коленях у другой воспитательницы, замерла, как только мы приоткрыли дверь, и всё время напряжённо следила за незнакомыми тётями, даже не думая идти на контакт. А мы улыбались, потому что результат работы по новой системе был виден невооружённым глазом.

Понимание того, кто свой, а кто чужой, у малышей из обычных домов ребёнка отсутствует. Понадобился год кропотливой работы, чтобы малыши стали вести себя так, как это делают домашние дети, когда видят незнакомых людей: не идут к ним на колени, не улыбаются, прячутся за маму.

Малыши из дома ребёнка перестают называть каждую женщину или девушку, которую видят, мамой. И своих близких взрослых – воспитателей они называют только по именам, таковы обязательные условия проекта. Это позволяет детям разобраться в тонкостях разных отношений. И в случае усыновления малыш легче принимает новую маму именно в качестве мамы.

«Куйбышевский дом ребёнка находится довольно далеко от Новосибирска. Нет возможности бывать там часто. И каждую поездку я жду с некоторым опасением: ну, как там идет процесс и идет ли вообще? Страшновато приехать и ничего не увидеть. Ни счастливых спокойных детей, ни воспитателей, с горящими глазами рассказывающих о том, как у них в группе всё изменилось и какие у них теперь прекрасные дети», – говорит директор Детского фонда «Солнечный город» Марина Аксёнова.

Марина вспоминает, как приехала в этот Дом ребёнка впервые. Тогда главный врач с гордостью водил её по группам, выкрашенным зелёной и розовой краской, и с энтузиазмом говорил о проведённом ремонте.

«А я могла смотреть только на огромные деревянные манежи, обгрызенные не одним поколением малышей. В загнанные глаза маленьких детей, которые лежали по своим кроваткам. И у меня болело сердце», – вспоминает она.

Это было два года назад. За это время многое поменялось. В конце 2013-го коллектив Куйбышевского дома ребёнка уже представлял свой опыт модернизации на всероссийской конференции. Тот самый директор Валентин Алексеевич уже с пониманием говорил о близких взрослых, о разновозрастных группах, о том, как изменились малыши. А его воспитатели с экрана проектора в один голос твердили, что работа неожиданно стала любимой. И знаете, они не врут.

«Я с уверенностью могу сказать, что в этом Доме ребёнка всё действительно изменилось и вряд ли когда-нибудь вернётся к старой системе. Потому что люди поняли самое главное: как только ты меняешь отношение к ребёнку и начинаешь идти за его потребностями, а не просто выполнять процедуры, малыш становится совсем другим: отзывчивым, самостоятельным, спокойным, умеющим ждать, чего никогда не бывает в домах ребенка», – объясняет Марина.

Мы сидим на персиковом ковре в одной из групп и разговариваем с воспитателями. Шёпотом, потому что в соседней комнате сопят, уткнувшись в любимую игрушку, те, о ком было так много сегодня сказано. Представить в этом уютном и безопасном пространстве манежи со следами зубов уже невозможно. Воспитатели улыбаются, и даже кажется подозрительным: могут ли люди на работе выглядеть такими довольными?

«Раньше я приходила домой, запиралась в комнате и не дай Бог кто-нибудь из моих собственных детей меня потревожит. Я так выматывалась на работе, что сил оставалось только на то, чтобы как-то доползти до дома, рухнуть на диван и никого не слышать и не видеть. Мои близкие знали, что у меня тяжёлая работа, и учились с этим жить», – рассказывает одна из воспитателей, год отработавшая по новой системе.

«Сейчас я прихожу домой в состоянии такого душевного подъёма, что с радостью занимаюсь со своими детьми. И… я бы никогда не поверила тому, кто бы пытался рассказать мне такие сказки год назад. Работа перестала быть рутиной, я перестала стоять на конвейере. Кто бы мог подумать, что от этого изменится моя семейная жизнь», – рассказывает она.

Мы садимся в машину. У нас хорошее настроение, потому что дети с домашними лицами – это лучшее, что мы могли увидеть.

А диалог с воспитателями:

– Может, вернуться к старой системе?

– Нет, ни за что! В нашей работе появился смысл.

– лучшее, что можно было услышать.

И ещё вот это:

Спасибо всем, благодаря кому ещё четыре группы вошли в проект «Как дома», а значит, жизнь восьми взрослых и двадцати детей повернула совсем в другую сторону.

Источник: БФ Солнечный город