На руках разрешение быть опекунами и направление в МДР № 7. Вечером прочли в интернете статьи о неокончательном тесте на ВИЧ, сделали вывод — большинство детей с таким диагнозом — здоровы.

Сокольники, остановка, автобус, идем по зеленой зоне. Вот он — специализированный Дом Ребенка N 7, красивое здание, ухоженный двор, кабинет главврача.
— Это мы.
— Кого бы вы хотели?
— Мальчика, до года.
— Тогда пойдем в третью группу, потом покажем деток постарше.
Задаем вопросы о здоровье, диагнозах детей, получаем исчерпывающие ответы.

Идем по коридору на второй этаж, вторая группа, уютные комнаты, приветливые воспитательницы. Манеж, лежат груднички, смотрите,.. выбирайте,.. «КАК?» Называют имена, возраст. Идем в спальню, детские кроватки, в них дети постарше: 8—10 месяцев, трое лежат, один прыгает по кровати, смотрю на него, прохожу дальше, чувствую, дергает кто-то за свитер, поворачиваюсь — радостная улыбка, протянутые ручки, беру на руки, улыбка еще больше, и на щечках появились ямочки, а «ямочки» есть и у папы, и у мамы. «Это Он… мы его нашли!… нет, это он нас нашел». Идем обратно к остановке, в голову лезут мысли: а может еще поискать, страшно, такие громкие диагнозы. «Нет, берем!»

Две недели ждем результатов анализов — в его крови все еще присутствуют материнские антитела к ВИЧ, врач ДР говорит, что они обязательно уйдут к 1,5 годам, «а если нет», «а вдруг» — мы не медики, так трудно понять. Ходим к сыну, воспитательницы расхваливают какой он хороший, учат его говорить «мама», разрешают погулять около ДР. На улице весна, солнце, он притихший, сидит на руках и смотрит на огромные деревья, снег. В группе, где все знакомое, оживает, смеется, ходим по полу, держа сына за руки, при расставании он плачет, мы плачем тоже и уже невозможно быть дома, тогда когда сын там…
В понедельник медицинская карта готова, ждем решения опеки, вторник… среда… в 15.00 все подписи поставлены, мчимся в ДР, главврач обещал нас дождаться, в 16.00 едем с сыном домой.

Через 7 месяцев у сына сняли диагноз, мы постепенно научились быть папой и мамой, бабушки, дедушки в нем души не чают, и, забываясь, мы спорим на кого он больше похож: «на папу или на маму?».

Это она…

Прошел год, как наш сын был дома. Закончилась адаптация, сын подрос, с ним стало гораздо легче, и вообще, все было хорошо. Готовились всей семьей отмечать его двухлетие. Единственно, фамилия и отчество сына все больше и больше резали слух — они были не папины и мамины, а совсем другие. Поэтому к лету мы с мужем собрали документы на усыновление. Готовые документы, как оказалось потом, это уникальная возможность быстро увеличить семью ))).

В то же время наша компания поехала в ДР 7 очередной раз фотографировать детей для сайта. При виде дома ребенка очень неожиданно для самой себя почувствовала радостное и одновременно тревожное ощущение в душе, что меня там что-то ждет, и «грядут великие перемены». ))

Когда фотографировали детей 3 группы, мне запал в душу один малыш. Активный шаловливый рыжик. Размещая фотографии на сайте, все время посматривала на него. Как-то субботним утром, в порыве чувств, предложила мужу: «А давай сейчас возьмем еще малыша». И муж, к моему удивлению, очень уверенно ответил: «Давай!». Вот тут-то и пригодились собранные для усыновления документы.
Через несколько дней приехали вдвоем в ДР, чтобы посмотреть на малыша. Но, к сожалению (к счастью?!), мужу он не приглянулся. Сразу скажу, что была очень рада, когда через два месяца малыш нашел свою семью.

Уехали мы из дома ребенка разочарованные друг другом и всей ситуацией. Но мысль о втором ребенке уже засела глубоко и покоя нам с мужем не давала.
Через день я решила поехать одна, еще раз присмотреться к малышу и тогда уговаривать мужа. Оставить сына было не с кем. И мы поехали вдвоем. Но рыжик, к которому мы приехали, только проснулся. Поэтому показать его нам сразу не могли и первой к нам привели девочку.

Когда я увидела обоих детей рядом, вдруг совершенно четко поняла, что именно так надо сделать. Что дети очень подходят друг другу и нам с мужем. Я до сих пор поражаюсь голосу внутри меня, который четко говорил «да, это твой ребенок, ты поступаешь правильно». И я рада, что следовала ему, хотя тревог и сомнений в то время у меня было немало. Мы начали посещать Аленку. Чаще приезжала я с сыном.

Невольно во время прогулок я сравнивала двух детей. Разница в возрасте между ними маленькая – 8 месяцев, а по развитию — огромная. Дочь неуверенно ходила, не пыталась разговаривать, была замкнутая, отстраненная, совсем «чужая». А самое главное, создавалось ощущение, что я ей не нужна, дочке хорошо в ДР, ее любят воспитатели, она с радостью возвращается с нашей прогулки в группу. Вот тут у меня возникли сомнения: «Зачем нам это надо, это так тяжело – двое малышей» и т. п. Как я сейчас понимаю ситуацию, в моем отношении к Аленке было много ума и интуиции, а сердце никак не включалось.
Очень часто в этот период я спрашивала мужа и подругу: «Что я делаю? Зачем?». Подруга помогала разобраться в моих мотивах и страхах. Муж очень уверенно отвечал: «Мы все делаем правильно!». Поражаюсь, откуда он знал?

Все изменилось, когда я прочитала ее медицинскую карту, и поняла, как много, помимо предательства био, этой крохе пришлось самостоятельно перенести за свои полтора года. Тяжелая операция в возрасте нескольких недель. Я поняла, что она привыкла из любой ситуации выходить сама. И имеет право не принимать меня по умолчанию. Стало безумно жаль эту самостоятельную замкнутую кроху. И сердце включилось. И захотелось поскорее забрать дочку домой.
Несмотря на то, что я готовила сына к появлению Аленки, и он сам говорил «заберем Аленку домой», с первого дня дома возникла ревность, борьба сына за маму. Месяца два-три я старалась больше внимания уделять сыну, помогая ему пережить стресс. А у дочки было время разобраться в ситуации, да и нужды в особых объятиях и ласках в этот период у нее еще не было. Потребовалось около года, чтобы дочка начала мне доверять полностью, чтобы я стала ей необходима.

Неожиданной для меня была реакция бабушек-дедушек. Они, так радостно принявшие год назад Кирилла, не смогли принять Аленку так же быстро и легко. Очень переживали, что Кирилл теперь обделен моим вниманием. Первые месяцы дочка нравилась только нам с мужем.

Но все меняется. Сейчас, спустя полтора года, Аленка любимая папина дочка и дедушкина внучка. С Кириллом по росту они практически одинаковые, поэтому часто я их выдаю за двойняшек. Они все время спрашивают друг про друга «а Алене?», «а Кириллу?». Обнимаются, расставаясь в садике, и это очень трогательно выглядит. Конечно, есть борьба за игрушки и переодические обиды. Но только Кирилл своими проделками может заставить обычно сдержанную Аленку так самозабвенно хохотать. Они удачно добавляют друг друга, он — шебутной и говорливый, она — спокойная и созерцательная.

Иногда у меня возникает чувство вины, что я не разглядела дочку, когда мы в первый раз фотографировали детей, не стала собирать документы именно на нее. Что из-за этого она лишних полгода провела в доме ребенка.
Сейчас для меня она самая родная девочка на свете.

Источник: http://mdr7.opeca.ru/