Хотим ребенка (Об усыновлении, или Приёмная радость)

Я долго думала, писать ли в интернете о радости шлепанья девчачьих босых ножек по полу и о мальчишечьей щечке, прижавшейся к моей, пока я работаю за компьютером. В очередной раз поняла, что советоваться в неудачах мне легче, чем делиться радостью. И все-таки, все-таки я попробую.

На каждом женском форуме можно встретить темы с ключевой фразой «Хотим ребенка». У кого-то эти проблемы обусловлены физиологией, неполнотой семьи, у кого-то – совершенно иррациональны. Но для всех, даже тех, кто не признается себе в этом, эта тема притупляет краски мира вокруг. Почти как в рекламе: «Но ваша радость была бы неполной, если бы…». Если бы…
Мысль об усыновлении приходит по-разному. Она врывается с кадрами пронзительного фильма или детской мордашки из телепередачи. Она тихо приходит во время молитвы или долгих размышлений вечерами. А иногда ты встречаешь людей, которые пустили в свою жизнь эту радость, и с опасением думаешь, а так ли искренна эта их радость?
Для меня точкой отсчета стала прочитанная лет в 8-9 книга Г. Белаховой «Дочь» — где-то по-советски наивная, но очень правильная. Правильная не в смысле очевидной нужности усыновления, а в точном описании мыслей родителей. Потом был, как ни странно, фильм «Место встречи изменить нельзя»: как я в детстве смотрела на этого усыновленного ими малыша, и для меня это было вершиной счастья. А потом 28 ноября 2007 года была поездка в Федоровский монастырь в Переславле-Залесском, один из тех, где существует традиция класть записочки с просьбами в ящичек под икону. Вот там-то все и сложилось из множества кусочков пазла в одну большую картину будущего. Ровно через шесть месяцев – 28 мая 2008 года – состоялся суд, на котором я стала мамой двух малышей. День памяти благоверного царевича Димитрия. Служба в Кремле у его мощей. Благословение Святейшего.

Редко, кому удается без искушений пройти этот путь, но ведь беременность тоже не бывает легкой.
Сначала тебе кажется, что наследственность перебьет все и тебя ждет, в лучшем случае, одинокая старость, а в худшем — дети с противоправным поведением.
Следующим этапом следует обещание себе тщательно выбирать наследственность, проследить родственников до N-го колена. Мечтой классического усыновителя становится новорожденный младенец от студентки, которая боится сказать родителям.
Потом ты начинаешь собирать документы, нервно вглядываясь в фотографии и скудные сведения о детях, лишний раз убеждаясь в том, что нормальная женщина от своего ребенка не откажется. Ну да, этому способствуют наши органы опеки, сгущающие краски, руководствуясь благой мыслью о том, что они помогают осознать тебе ответственность.
Многие на этом этапе останавливаются. Мысль материальна, и когда ты ждешь от процесса только сложностей, поверь, ты хлебнешь их в полном объеме. И дети будут сплошь больные, и родители сплошь асоциальны. Хм… Если я подниму сведения о своей наследственности, то сильно удивлюсь тому, что я вообще живу и не являюсь асоциальной личностью.

Потом… Потом ты видишь фотографию личика, как две капли воды похожего на тебя или мужа маленьких. Начинается самый нервный период. А если не успеешь собрать документы и его заберут? А если у него неизлечимые патологии? А если у вас не возникнет контакта? И еще одна мысль занимала меня первую неделю встреч с детьми. Мне казалось, что мне дети нужны гораздо больше, чем я им. Должно было пройти еще много-много дней практически ежедневных посещений, пока мысль о собственном эгоизме потихоньку ушла из сознания. В конце концов, рожаем мы тоже не из высших побуждений, а из желания простого семейного счастья.
Вот так я прошла все возможные искушения мыслью.

Ну, для начала, в день получения заключения о возможности взять ребенка в ДР объявили карантин. Три с половиной недели мучительного ожидания и практически ежедневных звонков с одним вопросом: «Еще не сняли?». И вот, 31 марта я смогла пойти за направлением на детей.
Мальчика, которого очень хотелось взять, забрали раньше, чем были готовы мои документы. Позже, приехав в Дом ребенка и случайно увидев его, я поняла, как мудр Господь – это совершенно точно был не мой ребенок.
Другой мальчик, на которого я взяла направление, был фактически просто пропуском, я не испытывала к нему ничего, мне не понравились ни сонные фото, ни имя (в отличие от девочки, в которой я не сомневалась ни минуты). Однако я уже так свыклась с мыслью о двойне, что мысль уйти с одним ребенком даже не задерживалась в сознании. Я боялась только одного – выбора. Поэтому, когда, вопреки традиции ДР показывать всех детей группы, мне вложили в руки этот напряженный комочек со слишком явными признаками гипертонуса и оставили в игровой, я поняла, что выбора-то и не будет. Вот он, напрягаясь и боясь, все-таки пытается улыбаться мне, пока еще только в зеркало. Вспомнила из лекций невропатолога для усыновителей, что главное, чтобы держал голову, остально наверстает. Голову держал хорошо, но того, что спустила его с рук на ковер, не простил до конца посещения.

Потом принесли девочку, в контакте с которой я самонадеянно не сомневалась. За следующие долгие семь дней эта девочка вытянула из меня все жилы. Чего я только не передумала за это время: и то, что она не примет меня, и то, что она ждет других родителей, и то, что она, в принципе, всегда только плачет. Она плакала без перерыва, заходясь в каком-то иступленном горе, ничуть не похожем на детские капризы, лишь слегка забываясь от усталости на сон. И только на десятый день она первый раз мне улыбнулась и больше ни разу не заплакала.

Спасибо мальчику, первую неделю он не плакал вообще. Это позже, через месяц, они поменяются ролями, и если девочку уже можно будет занять игрушкой, поддерживая контакт глазами, мальчик будет впиваться руками в шею, прижиматься щекой, не желая видеть больше никого вокруг и ни минуты оставаться в коляске. Эти растерянные глаза при возвращении в группу с ощущением, что с ними поиграли, но не возьмут – невыносимо.

О тех напряженных лицах в первые дни теперь напоминают только фотографии. Классический фотоальбом усыновителя – ребенок до и ребенок после – лучшее доказательство приоритета закона любви над законами генетики.
Все это время, вглядываясь в данные медицинского обследования, я пыталась заставить себя вызвать для осмотра педиатра и невропатолога, тем более, что Школа приемных родителей дала прекрасные контакты врачей с опытом работы с такими детьми. Так и не смогла. Решила, вот будут дома – обследую. Ведь от своих детей не отказываются.

Один маленький мальчик сочинил сказку о том, что все детки падают в мамины животики с облаков. Только иногда детка на облаке засыпает и падает не в тот животик. Но Господь обязательно его потом возвращает к настоящей маме.
Я, наконец, поняла, почему приемные родители не любят рассказывать о тонкостях усыновления. Слишком много людей вокруг пытаются уловить специфику таких детско-родительских отношений, увидеть что-то такое, чего не было бы с родными детьми. А ты сама недоумеваешь: какие приемные? Вы о чем? Это же мои дети, просто они потерялись, и я слишком долго их искала. Впрочем, нет, наверное, недолго, я нашла их как раз вовремя, ведь Господь все дает вовремя.

Источник: http://mdr7.opeca.ru/

2012-07-22T22:51:58+03:00