Инклюзия с человеческим лицом

На носу конец учебного года. Вера переходит (о, ужас!) в пятый класс. Это означает знакомство с разными учителями с их разными требованиями и хождения по разным кабинетам. Последнее не вызывает у меня особых тревог, Вера хорошо ориентируется в новых обстоятельствах и легко запоминает новые маршруты, но по поводу первого я, конечно, переживаю.

Помню, когда Вера шла в первый класс, я испытывала ужасное волнение (как, собственно, с каждым из старших детей). Я боялась совершить ужасную ошибку в выборе школы, как и многие родители «особых» детей испытывая предубеждение перед коррекционной школой и понимая при этом, что поддержать идею инклюзивного образования Веры в массовой школе, при существующей сейчас системе обучения, я тоже не могу. Мы рассматривали также вариант обучения Веры в частной школе. Остановила нас мысль о том, что, несмотря на достаточно высокую оплату, частная школа не сможет предоставить нашему ребенку тех условий, которые обеспечат ей усвоение материала (пусть и на том уровне, который доступен ей) и при этом не сделают Верой помехой остальным ученикам. А значит, мы будем оплачивать просто лояльность учебного заведения, при этом оплачивая дополнительные занятия со специалистами и много занимаясь при этом сами. В конечном итоге, мы, пойдя по пути наименьшего сопротивления, остановились на обучении в коррекционной школе, и, в общем, пока я не пожалела о нашем выборе.

Почему, на мой взгляд, та инклюзия, которую выдают за инклюзию у нас — неудобный вариант для всех участников процесса? Дело в самой системе обучения, порядке аттестации и жестких условиях соответствия определенным стандартам, выдвигаемым, как к педагогам, так и к ученикам. Российская школа в настоящее время — это жесткий, ригидный социальный институт, идущий, увы, по процессу все большей формализации. И, как бы грубо иногда не звучали доводы противников инклюзии, в некоторых случаях я с ними согласна. Не в форме, безусловно, так в сути.

В каких же условиях (давайте пофантазируем?) Вера могла бы ходить в обычную массовую школу, заводить там друзей и учиться, а не быть досадной помехой для учителя и одноклассников? В первую очередь — это возможность аттестации не по программе массовой школы. Да, должна признать, она ее не тянет. И не потянет. И не должна. Я не делаю из этого секрета, и это никогда не заставит меня любить Веру меньше или меньше гордиться и уважать ее. Значит, процесс обучения имеет смысл организовать так, чтобы дети могли работать в малых группах. Это даст, кстати, возможность тем ребятам, которые опережают программу, не скучать на уроках, «середнякам» честно изучать материал в предусмотренном программой темпе, детям с различными досадными проблемами, вроде дислексии, дисграфии и трудностей со счетом, не комплексовать из-за своих ошибок, а ребятам с выраженными трудностями быть встроенными в коллектив сверстников. При этом, на некоторых уроках, группы вполне могли бы объединяться для выполнения совместных заданий, а на некоторых, вроде музыки, рисования или физкультуры, Верины особенности вообще не имели никакого значения.

Я понимаю, какого огромного труда это будет стоить, каких ресурсов потребует: человеческих, организационных, материальных. И, безусловно, многие спрашивают: «Зачем?». Кому будет от этого, кроме, возможно, самих детей с ОВЗ и их родителей. Стоит ли так стараться ради жалкой кучки невписывающихся в стандарт детей? Я убеждена, что стоит. И не только ради детей с инвалидностью. Я уверена, что это принесет немалую пользу остальным ученикам, расширит горизонты педагогических умений, сделают школу более гибкой и открытой структурой, чем сейчас.

В общем, я за инклюзию с человеческим лицом.