Варя, пожалуй, тот человек, на которого ложатся большинство тягот, связанных с Вериным неуемным нравом: желанием самоутверждения, конкуренции, ощущения контроля и власти над окружающими. Уважение к старшим и, подозреваю, что развитый инстинкт самосохранения, не позволяют Вере уж очень переходить границы дозволенного в отношении с нами, родителями, троллить Германа Вере не интересно, потому что он не слишком эмоционально реагирует на эти вылазки, поэтому идеальной жертвой становится близкая по возрасту Варя. Много раз я благодарила Мироздание за то, что Вера по своим физическим кондициям заметно отстает от сверстников, а Варя наоборот опережает. Именно это дает ощущение гораздо бОльшей разницы в возрасте между девами, чем есть на самом деле, и позволяет нам не принимать эту конкуренцию всерьез. И тем не менее, Верина тактика- вмешиваться во все дела и разговоры сестры, отвечать за меня на Варины вопросы и за Варю на мои, часто дает свои плоды, выводя Варю из себя. К счастью, Вера при всей своей непоседливости не слишком изобретательна в каверзах и совершенно не зловредна, ей важна движуха, эмоции, она счастлива, если Варя срывается с места и бежит за ней по коридору или яростно отчитывает ее.
Сейчас эти сестринские потасовки и перебранки не вызывают у меня никаких опасений, в них не бывает пострадавших или даже обиженных. Гораздо труднее было, когда Вера только появилась у нас. Тогда я еще не ощущала ее своим ребенком, кукушонок, маленький пришелец, который угрожал равновесию нашей семьи и спокойствию моих, кровных, детей. Варя плакала почти ежевечерне, сын замкнулся в себе и смотрел на меня сурово, муж пропадал на работе. И, хоть я верила и даже, пожалуй, знала, что это не навсегда, было очень трудно. Трудно заставить себя не одергивать Веру поминутно, защищая, как мне казалось спокойствие остальных членов семьи. Трудно(и, увы, не всегда результативно) сдерживать раздражение. Трудно поверить и принять то, что это лишь временные трудности.
Мне кажется, это была хорошая прививка опыта старших детей. Опыта, который говорил, что трудности проходят и даже самые сильные и неприятные чувства, как и физическая боль, имеют свойство ослабевать и трансформироваться. Собственно, я приводила в пример Варе во время наших разговоров о природе ее эмоций, историю с переломом руки. Как и наши тела, наши душевные раны исцеляются и затягиваются. Я ставила конкретные сроки, короткие, как маленькие шаги. Например, говорила, что надо потерпеть до понедельника и вернуться к этому разговору. В понедельник обычно оказывалось, что жизнь уже не так уж невыносима, как казалось в пятницу.
Какие признаки указывали для меня на то, что ситуация скоро наладится? Мне кажется, это то, что дети приняли Веру на каком-то физическом уровне гораздо раньше, чем я. Они спокойно могли доесть надкушенное Веркой печенье, Варя легко валялась с ней на одной кровати, смотря мультики, они мирно спали, привалившись друг к другу, в машине. Варя защищала Веру от меня, если вдруг я приходила в отчаяние и ругала беднягу Веру на чем свет стоит (увы, это случалось). Мне же долго казалось странным и неправильным, что чужой ребенок по утрам забирается к нам в кровать, я быстро уставала от Вериных объятий и не могла заставить себя доесть за ней даже что-то вкусненькое.
Но, как срастается перелом, наша семья снова срослась. Мне хочется верить, что этот опыт, опыт раскола, ревности и обиды друг на друга, сделал нас сильнее и, если не лучше, то терпимее и терпеливее. И, как обычно, я призываю всех к смеху и юмору. Потому что именно когда мы хохотали все вместе, неважно, над выходкой ли Веры (а уж она не подводит никогда), над чьей-то удачной шуткой или моей ошибкой или оговоркой (ничто не бодрит детей сильнее, чем вид опростоволосившегося родителя), именно в эти моменты я чувствовала, что мы на правильном пути и все идет, как и должно.
Оставить комментарий